Терри Пратчетт "Истина"
Disclaimer: Все права на данное произведение принадлежат ТП и всем остальным, кто их купил или ещё как-то ими владеет. Переводчики сего монументального труда просто развлекаются и обучаются английскому языку.Переводчики: Брута, Птичка, Полина
Редакторы и беты: Брута, Полина
С вопросами и предложениями обращаться к Полине: carna@mail.ru (subj: Переводы Пратчетта).
Слух пронёсся по всему городу, как пожар (а пожары в Анк-Морпорке случались часто - с тех пор, как его жители открыли для себя смысл слов "страхование имущества от огня").
Гномы умеют превращать свинец в золото...
Слух этот дрожал в вонючем воздухе Квартала Алхимиков, жители которого пытались проделать то же самое уже на протяжении многих веков безо всякого успеха, но при этом сохраняли оптимизм и были совершенно уверены в том, что им удастся совершить это превращение - ну, буквально завтра. Ну, самое большее - к следующему вторнику. Ну ладно, до конца месяца - но это уже абсолютно точно.
Слух этот заставил задуматься волшебников Незримого Университета, которые прекрасно знали, что превратить один химический элемент в другой - раз плюнуть - если, конечно, вас не волнует то, что на следующий день он превратится обратно - а тогда, что толку? Уж не говоря о том, что большинство химических элементов вполне комфортабельно чувствуют себя в первозданном виде.
Слух этот доносился даже до покрытых шрамами, опухших, а иногда и вовсе отсутствующих ушей членов Гильдии Воров, которых, он, впрочем, не сильно заинтересовал - какая разница, откуда у жертвы берётся золото?
Гномы умеют превращать свинец в золото...
Слух этот достиг и беспристрастного, но весьма острого слуха Патриция, и сделал он это очень быстро, ибо никто, кто получал последние новости вторым, а не первым, не протянул бы на этой должности слишком долго. Патриций вздохнул и сделал себе памятку, добавив её ко всем предыдущим, которых скопилось уже немало.
Гномы умеют превращать свинец в золото...
Слух этот добрался и до острых ушей гномов.
- Что, и вправду умеем?..
- А чёрт его знает. Лично я не умею.
- Да, но если бы ты умел, ты бы никому не сказал. Я бы, например, точно не сказал, если б умел.
- Так ты умеешь?
- Нет!
- АГА!!!
***
Слух этот донесся и до ушей стражников Ночной Смены городской стражи - в тот самый момент, когда они стояли на дежурстве у городских ворот - в десять часов вечера морозной ночью. Дежурство у городских ворот заключалось отнюдь не во взимании въездной пошлины. Всё, что им приходилось делать - это давать отмашку на проезд внутрь всем тем, кто проехать внутрь желал - хотя в эту морозную туманную ночь таковых практически не наблюдалось.
Стражники стояли, съёжившись от холода, под прикрытием арки городских ворот и курили одну промокшую сигарету на двоих.
- Нельзя превращать одно в другое, - сказал капрал Шноббс. - Алхимики пытаются сделать это уже черт знает сколько лет - а толку?
- У них прекрасно получается превращать целые здоровенные дома в большие воронки в земле, - отозвался сержант Колон.
- Во-во, именно об этом я и говорю, - согласился капрал Шноббс. - Это ж никак нельзя сделать. Это ж всё эти, как их... элементы. Мне один алхимик рассказывал. Всё вокруг сделано из элементов, понимаешь? Земля, Вода, Воздух, Огонь и....что-то-там-ещё. Это хорошо известный факт. Всё состоит из них, смешанных в нужном порядке, во как.
Шнобби потопал ногами об землю, пытаясь хоть немного их согреть.
- Если бы можно было превращать свинец в золото, все бы уже давно этим занимались, - добавил он.
- Волшебники запросто могли бы, - хмыкнул Колон.
- Ну-у, это уже магия, - возразил Шнобби.
Большая телега, неожиданно появившаяся из клубов жёлтого тумана, въехала, раскачиваясь, под арку и обдала Колона фонтаном из одной из луж, которые были неотъемлемой и весьма характерной частью анк-морпоркских шоссе.
- Чёртовы гномы! - выругался вслед им Колон, когда телега проехала дальше в город. Впрочем, не слишком громко.
- Что-то больно много их эту телегу толкало-то... - задумчиво произнес Шнобби.
Телега дохромала до угла и скрылась из виду.
- Наверное, доверху золотом набита, - сказал Колон.
- Ха. Ясное дело. Точно золотом. Чем же ещё-то?
***
Этот же слух достиг ушей Вильяма де Слова. В каком-то смысле, там он и остался, потому что Вильям аккуратно его записал.
Это была его работа. Леди Марголотта фон Убервальд платила ему за письмо пять долларов в месяц. И вдовствующая герцогиня Квирмская. И Веренс, король Ланкра, и прочая Овцепикская знать. И ещё Калиф из Аль Хали, но тот платил за работу инжиром - полфургона, два раза в год.
Сам Вильям считал, что с работой ему в общем-то повезло. У него и дел-то было: аккуратно написать одно единственное письмо, перенести его на деревянную дощечку, которыми его снабжал господин Крипслок, гравёр с улицы Искусных Умельцев, а затем заплатить двадцать долларов тому же господину Крипслоку за то, чтобы он удалил всё дерево между буквами и сделал пять копий на бумаге.
Разумеется, надо было соблюдать особую тщательность: оставить место после "Моему Благородному Заказчику" и ещё кое-где, чтобы потом можно было заполнить от руки. Но даже за вычетом всех этих расходов, он получал большую часть из тридцати долларов всего за один рабочий день в месяц.
Молодой человек без особых обязательств может скромно прожить в Анк-Морпорке на тридцать-сорок долларов в месяц. К тому же, он всегда продавал инжир, присылаемый Калифом. Инжир хорош, спору нет, но на нём особо не пожируешь.
Кроме того, он всегда мог подзаработать. Мир букв был закрытой кни… - загадочной штуковиной из бумаги - для большинства анк-морпоркцев, так что, если кому-нибудь из них вдруг зачем-то было нужно изложить что-то на бумаге, они знали, куда идти: вверх по скрипучей лестнице за вывеской "Вильям де Словъ: Составление Записей".
Вот, например, гномы. Гномы всегда приходили в город на заработки и первым делом посылали домой письмо о том, как они отлично устроились. Зная о том, что гном непременно отправит такое письмо, даже если на самом деле ему приходится жевать свой собственный шлем, Вильям заказал у господина Крисплока несколько дюжин трафаретных писем, в которых нужно было заполнить всего лишь несколько строчек - и клиент был доволен.
Любящие гномы-родители, далеко в горах, очень ценили такие письма:
"Дражайш[ие Ма и Па],
Итак, прибыл я сюда в полном здравии и остановился на постой по адресу [Анк-Морпорк, Тени, Кочеклювная Улица, дом 109]. У меня всё перекрасно. Я хорошо устроился, работаю у [г-на С.Р.Б.Н. Достабля, Торговца С Фантазией] и вскоре буду зарабатывать Очень Много Денег. Я помню все ваши мудрые радительские наставления, я не пью в кабаках и не якшуюсь с Троллями. Ну вот и всё на сегодня, мне пара идти. Очень скучаю по вам и по [Эмили].
Ваш любящий сын,
[Томас Сломайлук]"
Нужные имена подставлялись в процессе написания. Всего 20 центов - и никаких усилий, а в качестве подарка от фирмы Вильям тщательно подгонял правописание под каждого клиента и позволял им самостоятельно расставить знаки препинания.
В этот вечер, под бульканье мокрого снега, стекавшего по водостокам, Вильям старательно выводил буквы, сидя в своём крошечном офисе на верхнем этаже Гильдии Фокусников, вполуха прислушиваясь к безнадёжному, но старательному катехизису начинающих фокусников, что доносился снизу.
- ...повнимательнее. Итак, готовы? Поехали. Яйцо. Зеркало...
- Яйцо...Зеркало, - равнодушно пробубнил класс.
- ...Зеркало. Яйцо...
- Зеркало. Яйцо...
- ... Волшебное слово....
- Волшебное слово...
- Трах-тибидох! Вот так! Хе-хе-хе...
- Трах-тибидох! Вот так! Хе. Хе. Хе...
Вильям подтянул к себе ещё один лист бумаги, заточил новое перо, и, задумчиво посмотрев некоторое время на стенку перед собой, принялся писать:
"И, наконец, о последних новостях: говорят, Гномы научились превращать Свинец в Золото, однако достоверно неизвестно, откуда эти слухи, Гномы, выходя по важным делам в Город, постоянно слышат окрики, вроде "Алё, мелюзга, а ну сделайте-ка немного золота!", несмотря на то, что лишь недавно приехавшие могут так кричать, потому что здешние все знают, что будет, если обозвать Гнома "мелюзгой", а будет - крышка.
Ваш покорный слуга - Вильям де Слов".
Ему нравилось заканчивать письма на оптимистической ноте.
Он зажёг ещё одну свечу, достал дощечку и приложил к ней чернильную сторону письма. Теперь оставалось только провести нагретой ложкой по бумаге, переводя чернила, и можно считать, что тридцать долларов и куча инжира, которую невозможно представить без содрогания, почти что у него в кармане.
Сегодня он отнесёт дощечку господину Крипслоку, завтра, неторопливо отобедав, заберёт отпечатки, и к середине недели, если всё сложится удачно, отправит.
Вильям накинул пальто, аккуратно завернул дощечку в вощёную бумагу и вышел в стылую ночь.
***
Мир сделан из четырёх элементов: Земли, Воздуха, Огня и Воды. Этот факт отлично известен даже капралу Шноббсу. Только это не так. Существует ещё и пятый элемент, который, как правило, называется Сюрприз.
Например, гномы нашли трудный способ для превращения свинца в золото. Разница между трудным способом и лёгким в том, что трудный всегда срабатывает.
***
Гномы шумною толпою толкали поскрипывающую от тяжести телегу, вглядываясь в клубящийся туман. Их бороды были увешаны сосульками, а телега давно обледенела.
Чего им не хватало так это одной-единственной замёрзшей лужи.
Старая добрая госпожа Фортуна. На неё всегда можно положиться.
***
Туман сгущался, приглушая звуки и превращая фонари в размытые пятна. Сержант Колон и капрал Шноббс ни капельки не сомневались, что варварские орды не планируют сегодня вечером вторжение в Анк-Морпорк. И стражники их понимали.
Они закрыли ворота. Не такая уж страшная угроза, как могло показаться, ведь ключи давным-давно потерялись, а путники, обнаружив запертые ворота, обычно швыряли камушки в окна домов, построенных на стене, пока не находили приятеля, который поднимал засов. Считалось, что иностранные завоеватели не будут знать, в какое окошко надо швырять камушки.
Потом двое стражников прошлёпали сквозь слякоть и грязь к Водным Вратам, сквозь которые имела счастье проникать в город река Анк. Вода сливалась с темнотой, но иногда из-под парапета выныривала призрачная льдина и проплывала мимо.
- Постой-ка, - произнёс Шнобби, когда они взялись за ворот лебёдки, которая опускала решётку, - там кто-то есть.
- В реке? - переспросил Колон.
Он прислушался. Далеко внизу скрипнула уключина.
Сержант Колон сложил ладони рупором и издал традиционный полицейский окрик:
- Эй, там!
Несколько мгновений не было слышно ничего кроме завываний ветра и бульканья воды. Потом до них донеслось: "Да?"
- Эй, вы там захватываете город или что?
Снова молчание.
- Что?
- Что - что? - повысил голос Колон.
- А какие ещё варианты?
- Ты меня не путай… Вы там внизу, в лодке, захватываете этот город или нет?
- Нет.
- Логично, - согласился Колон, который в такую ночь был готов кому угодно поверить на слово. - Тогда шевели веслом, мы сейчас закроем решётку.
Через миг плеск вёсел возобновился и вскоре затих ниже по течению.
- Думаешь, было достаточно просто спросить? - задумчиво произнёс Шнобби.
- Кому знать, как не им, - хмыкнул Колон.
- Это да, но…
- Слушай, Шнобби, они плыли на маленькой гребной лодке. Если, конечно, тебе охота спускаться по обледеневшей лестнице на пристань, флаг тебе…
- Нет, сержант.
- Давай тогда возвращаться в штаб-квартиру.
***
Вильям поднял воротник, торопясь к дому господина Крипслока - гравёра. Улицы, обычно заполненные толпами народа, были пустынны. В такую погоду горожане предпочитали сидеть дома и не высовываться, разве что уж дело было совсем срочное. Зима в этом году превратилась в нечто ужасное, замешанное на ледяном тумане, снеге и перистом анк-морпокском смоге, который, впрочем, и в другие времена года никуда не девался.
У Гильдии Часовщиков Вильям заметил маленький островок света. В его отблесках виднелась чья-то согбенная фигура.
Вильям подошёл поближе.
- Сосиски в тесте! С пылу с жару... Подходи-налетай... - в голосе продавца сквозила безнадёжность.
- Господин Достабль? - удивился Вильям.
Себя Режу Без Ножа Достабль, самый деятельный и неудачливый бизнесмен Анк-Морпорка уставился на Вильяма поверх своей переносной стряпочно-сосисочной тележки. Хлопья снега с шипением таяли в затвердевающем жиру.
Вильям вздохнул:
- Что-то вы поздновато, господин Достабль, - вежливо заметил он.
- Ах, это вы, господин Слов. Сосисочному бизнесу нынче очень туго, - пожаловался Достабль.
- Неужто одни рожки да ножки остались? - осведомился Вильям. Он не смог бы удержаться, даже если б ему предложили за это сто долларов и целый фургон с инжиром.
- Рынок съестного переживает острый кризис, - продолжал Достабль, настолько погружённый в уныние, что даже не заметил реплики Вильяма. - В наши дни не так-то легко найти кого-нибудь, кто согласится купить сосиску в тесте.
Вильям опустил взгляд на тележку. Если Себя Режу продавал горячие сосиски, это значило, что ещё одно из его претенциозных предприятий в очередной раз провалилось. Лоток с сосисками был основным состоянием в жизни Достабля, которое он постоянно стремился покинуть и к которому всегда возвращался, когда очередная его рискованная затея вылетала в трубу. Ему просто не везло, что было странно - ведь торговля сосисками у него, как правило, шла удачно. Особенно, учитывая их происхождение.
- Надо было мне учиться. Жил бы себе припеваючи, как вы, например, - уныло заметил Достабль. - Ни по улице топать, ни тяжестей таскать, сиди себе в тёплом помещении... Я бы нашёл свою ницшу, если б только образование получил.
- Ницшу?
- Такая штуковина, мне об ней волшебники рассказывали, - пояснил Достабль. - У всего есть своя ницша. Ну знаете, типа, где человек должен быть. Для чего приспособлен.
Вильям кивнул. С такими словами он был накоротке.
- Ниша? - подсказал он.
- Она самая, - вздохнул Достабль. - А я с ней разминулся на перекрёстке. Не заметил, и кранты. А потом ты понимаешь, что у всех свои завязки и им не до тебя. Большие бабки. Голубая кровь, понимаешь. Чуть было мне не повезло с Фунг Шуй. Но и там облом. Везде один облом.
- А ведь я и правда почувствовал себя лучше, когда переставил стул на новое место, - заметил Вильям. Это обошлось ему в два доллара вместе с советом закрывать крышку на унитазе, чтобы Дракон Несчастья не взлетел со дна.
- Вы были моим первым покупателем, и я вам благодарен, - сказал Достабль. - Я же всё тогда устроил, у меня были китайские колокольчики Достабля и зеркала Достабля, и местечко было тёпленьким - я хочу сказать, всё расставил согласно принципам, а потом... хрясь. От плохой кармы никуда не денешься.
- Да уж, господин Пассмор неделю потом ходить не мог, - заметил Вильям. Случившееся со вторым покупателем Достабля очень разнообразило его новостной листок, так что он не жалел о потраченной паре долларов.
- Я ж не знал, что Дракон Несчастья и вправду существует, - оправдывался Достабль.
- Думаю, его и не было, пока вы не убедили Пассмора, что он есть.
Достабль воспрял духом.
- Да, говорите что хотите, но вот идеи мне всегда удавалось продавать. Могу я вас убедить, что сосиска в тесте - это то самое, что вам в данный момент нужно?
- Вообще-то мне надо отнести это... - начал Вильям. - Вы слышали крик?
- А ещё у меня где-то здесь есть холодные свиные пироги, - продолжал Достабль, роясь в недрах тележки. - Я вам даже готов сделать скидку...
- Я и правда что-то слышал, - перебил его Вильям.
Достабль насторожился:
- Типа грохота?
- Да.
Они уставились в медленно клубящиеся облака тумана, заполнявшего Бродвей.
Которые внезапно обернулись покрытой брезентом телегой, катившейся очень-очень быстро...
Последнее, что помнил Вильям, до того как из тьмы вылетела какая-то штука и шарахнула его промеж глаз, был чей-то отчаянный крик:
- Остановите пресс!
******
Слух, пришпиленный Вильямовым пером к бумаге, словно бабочка к пробковой дощечке, не достиг ушей некоторых людей, потому что в тот момент ими владели более тёмные замыслы.
Гребная лодка плавно скользила по водам реки Анк, которая с шипением затягивала след за кормой.
На вёслах сидели двое, а третий устроился на неровном днище. /Мне так кажется, что "pointy end" это рельефное днище лодки. С другой стороны, это может быть и острая корма или даже нос, но тогда "корма" надо на что-то менять, иначе будет тавтология. Он ведь связан - и в колпаке, а так не очень-то посидишь на носу… А вот на дне лежать - запросто :)/ Иногда он нарушал тишину какой-нибудь фразой.
Вот сейчас он вдруг заявил:
- У меня чешется нос.
- Погоди малёк, мы уже скоро будем на месте, - сообщил ему один из гребцов.
- Вы б меня освободили, а? Просто ужасно чешется.
- Мы тебя освобождали, когда останавливались на ужин.
- А тогда он не чесался!
Второй гребец не выдержал:
- А может, мне ещё разок долбануть по его -баной головёшке этим -баным веслом, а, братец Штырь?
- Отличная идея, братан Тюльпан.
Бух.
- Ой!
- Эй ты, не рыпайся, а то братан Тюльпан может рассердиться.
- Понял, ушлёпок?
Бух.
- Ты полегче там.
- Я живой пока, всё нормально, братец Штырь.
Лодка остановилась, влипнув возле крохотного, редко используемого причала. Длинную фигуру, к которой обращался братец Штырь, вытащили на берег и поволокли по переулку.
Через несколько мгновений послышался удаляющийся стук колёс.
Казалось невероятным, что в такую мерзкую ночь на месте действия могли оказаться какие-то свидетели. Но они всё-таки были. Все события во вселенной требуют наблюдателя, иначе они как будто бы и не случаются. Какая-то личность прошаркала из соседнего переулка в сопровождении размытой личности поменьше.
Обе они наблюдали, как очертания отъезжающего экипажа исчезают в снежной пелене.
- Так-так-так, - произнесла личность поменьше, - что-то здеся нечисто. Спелёнатый мужик в капюшоне. Наводит на мысли, а?
Высокий кивнул. Он был укутан в огромное изношенное пальто, на несколько размеров больше, чем нужно, и фетровую шляпу, которую время и погода превратили в мягкий конус, нахлобученный на голову.
- Мусорник, - сказал он. - Крыша и брюка, шляпоть гробовщика. Я ж ему сказал, сказа-ал. Рука века и козявка. Иди ты.
Они помолчали. Потом высокий залез в карман и вытащил на свет сосиску, которую тут же разломил на две честные половинки. Одна половинка исчезла под шляпой, а вторая была брошена личности поменьше, которая в основном и вела беседу. Так сказать, осмысленную беседу.
- Грязненькое дельце, как мне кажется, - произнесла личность поменьше, у которой было четыре лапы.
Сосиска канула в лету, и парочка снова пошаркала в ночь.
Точно так же как голубь не может передвигаться не кивая головой, высокий не мог идти без того чтобы не бормотать себе под нос:
- Я ж сказал, сказа-ал. Рука века и козявка, говорил, говорил, говорил. Нет, нет. Они тока кончатся. Сказал же я. Ну и пусть катятся. Ступеньки. Говорил, говорил, говорил. Зубы. Чё за имя века, я сказал, я говорил им, я не виноват, во как, во как, по правде…
Его ушей слух достиг только потом, когда он уже стал его частью.
Что касается Штыря и Тюльпана, всё, что вам пока стоит о них знать - это то, что они относятся к тому сорту людей, которые кличут вас "эй, приятель". Вот только приятельских отношений с ними не бывает.
***
Вильям открыл глаза и испугался, что ослеп.
Потом он скинул одеяло.
А потом его накрыла волна боли.
Это была очень острая и настойчивая боль, которая почему-то решила угнездиться в голове, чуть повыше глаз. Он крайне осторожно дотронулся до лба. Кажется, его шарахнуло так, что на коже, а может даже и на кости, осталась вмятина.
Он сел и огляделся. Его пристанищем была комната со скошенным потолком, единственное окошко которой покрывала мутная наледь. Не считая кровати, состоявшей из матраса и одеяла, мебели в комнате не было.
Здание содрогнулось. С потолка посыпалась пыль. Вильям встал, держась за лоб и шатаясь побрёл к двери. Она открылась, явив его взору комнату побольше, даже не комнату, а скорее цех.
Пол дрогнул ещё раз, да так, что у Вильяма клацнули зубы.
Он постарался сосредоточиться.
В помещении было полным-полно гномов, которые усиленно над чем-то трудились, сидя на двух длинных лавках. Ещё одна группка суетилась в дальнем конце зала вокруг какой-то сложной машины, похожей на ткацкий станок.
Именно он, похоже, и сотрясал всё здание.
Вильям потёр голову.
- Что тут такое? - спросил он.
Ближайший гном взглянул на него и ткнул соседа локтём в бок. Этот жест пробежал по обеим рядам, и внезапно в помещении стало очень, очень тихо. Дюжина мрачных гномов уставилась на Вильяма.
Никто не может уставиться так, как гном. Может быть, потому что между традиционным круглым шлемом и бородой места для лица остаётся не так уж много. Вот и выражение получается более концентрированным.
- А... - сказал Вильям. - Э... Здрасьте?
Один из гномов возле машины зашевелился первым.
- Работайте, парни, работайте, - велел он, двинулся к Вильяму и сурово посмотрел ему куда-то в область паха.
- С вами всё в порядке, ваша светлость?
Вильям поморщился: - А… что произошло? Я, э-э, помню только телегу, а потом меня ка-ак…
- Он от нас укатился, - пояснил гном. - И груз сорвался. Нам очень жаль.
- Что стало с господином Достаблем?
Гном задумчиво склонил голову: - Такой худющий человек с сосисками? - уточнил он.
- Да-да. Его не убило?
- Да нет, вроде, - осторожно произнёс гном. - Он продал Громобою сосиску в тесте, это я знаю точно.
Вильям обдумал эти слова. Анк-Морпорк таил множество ловушек для доверчивых приезжих.
- О. В таком случае с господином Громобоем всё в порядке? - спросил он.
- Похоже на то. Он только что прокричал через дверь, что ему уже намного лучше, но он там ещё чуток побудет, - гном засунул руку под лавку и торжественно подал Вильяму прямоугольную табличку, обёрнутую грязной бумагой.
- Ваше?
Вильям снял обёртку. Доска раскололась, попав под колесо, и всё написанное размазалось. Он вздохнул.
- Простите, - произнёс гном. - А что это должно было быть?
- Это дощечка для гравёра, - ответил Вильям. Он подумал, как лучше объяснить это гному, первый раз попавшему в город. - Ну знаете, есть такая штука, гравировка… Ну такой, почти волшебный способ получить много копий написанного… А теперь, боюсь, мне придётся пойти и сделать ещё одну такую же штуковину.
Гном как-то странно посмотрел на него, а потом взял него из рук дощечку и начал вертеть её так и сяк.
- Понимаете, - продолжал Вильям, - гравёр вырезает кусочки…
- Оригинал у вас есть? - перебил его гном.
- Что?
- Оригинал, - терпеливо повторил гном.
- Ах, да, - Вильям вытащил лист из кармана куртки.
- Я на минутку.
- Держите, только он мне ещё понадобится, чтобы…
Гном несколько секунд смотрел на письмо, а потом обернулся и постучал соседа по шлему. Бум-бум.
- Кегль десять на три, - сказал он, передавая тому бумагу. Ударенный гном кивнул, и его правая рука принялась что-то очень быстро выбирать из маленьких коробочек на подставке.
- Пожалуй, мне пора, могу я… - начал Вильям.
- Да это быстро, - уверил его главный гном. - Пойдёмте со мной. Такому буквоеду как вы это будет интересно.
Вильям последовал за ним по проходу между гномами к машине, которая безостановочно бухала, заставляя дрожать пол.
- Похоже на гравировальный пресс, - пробормотал Вильям.
- Он, да не тот, - возразил гном. - Мы его… чуток поменяли.
Он взял огромный лист бумаги из пачки рядом с прессом и протянул его Вильяму. Вильям прочёл:
Г У Н И Л Л А Х О Р О Г О Р И К О М П А Н И Я
Высказывают Вам Почтение и Ишут
Работу для своей новой
КУЗНИЦЫ СЛОВ
Это способ создания множиства копий
подобного которому
Н е б ы л а д о с и х п о р
Разумныя расценки
под вывеской "Ведро", Тусклая улица
, по Паточной-Рудниковой Дороге, Анк-Морпорк.
-------------------------=======--------------------------
- Как вам? - застенчиво спросил гном.
- Это вы Гунилла Хорогор?
- Да. Ну как вам?
- Ну-у… Буквы очень удачно сделаны и ровные такие, - сказал Вильям. - Но ничего нового я в этом не вижу. А ещё у вас ошибка в слове "была". Надо "о" писать, а не "а". Вам придётся вырезать всё заново, иначе вас засмеют.
- Правда? - спросил Хорогор и пихнул локтем одного из коллег. - Дай-ка мне девяносто шестой кегль, строчное "о", Длиннокожух… Спасибо.
Хорогор склонился над прессом, подобрал гаечный ключ и погрузился в металлические недра.
- Наверное, у вас очень твердая рука, раз буковки такие аккуратные, - произнёс Вильям. Он уже жалел, что указал на ошибку. Всё равно бы её никто не заметил. Анк-морпоркцы вообще думали, что правописание это такая дополнительная штука, вроде бонуса. По их разумению, она располагалась где-то рядом с пунктуацией: неважно, куда её наставить, лишь бы была.
Но гном уже покончил со своим загадочным занятием, приложил коробку с пропитанной чернилами подушечкой к внутренностям пресса и спустился к Вильяму.
- Да я почти уверен - бух - что никто внимания не обратит на опечатку, - сказал Вильям.
Хорогор открыл пресс и молча вручил Вильяму сырой лист бумаги.
Вильям опустил глаза. "О" было на месте.
- Каким образом?.. - начал он.
- Это такой, почти волшебный способ быстро получить много копий, - пояснил Хорогор.
Рядом с локтем Вильяма появился другой гном, держащий на весу большой металлический поддон. В нём было полно металлических буковок, разложенных в зеркальном отображении. Хорогор перехватил поддон и подмигнул Вильяму.
- Хотите внести какие-нибудь изменения, пока мы его не заложили в пресс? - уточнил он. - Только скажите. Пара дюжин отпечатков вас устроит?
- О боже, - выдохнул Вильям. - Так это печатание, верно?
***
"Ведро" конечно можно было назвать таверной, но только с натяжкой. Торговля шла неважно. Если улица, на которой располагалась закусочная, и не была глухой, то перераспределение капитала уж точно как следует затронуло её барабанные перепонки. Предприятий там было раз, два и обчёлся. В основном на неё выходили задние дворики и товарные склады. Никто уже и не вспомнил бы, почему её назвали Тусклой улицей. Тускнеть там было попросту нечему.
Да и назвав своё заведение "Ведром", хозяин тоже вряд ли попал бы в книгу Эпохальных Находок Маркетинга. Хозяина величали господин Улыба. Он был весь какой-то худой, ссохшийся и улыбался только когда слышал об очень тяжком преступлении. По сложившейся традиции он недоливал клиентам выпивку, а в качестве компенсации недодавал им сдачу. Однако пивную облюбовала Городская Стража и сделала её своим неофициальным полицейским клубом. Копы любят места, куда никто не ходит и где им не надо вспоминать, что они копы.В каком-то смысле хозяин выиграл. Теперь даже лицензированные воры не пытались ограбить "Ведро". Полицейские не любят, когда им мешают пьянствовать. С другой стороны, такое сборище мелких мошенников, как эти прохиндеи в форме Стражи, ещё надо было поискать. В первый месяц стойку форсировало больше фальшивых долларов и подозрительных иностранных бумажек, чем господин Улыба видел за последние десять лет. Тут было от чего впасть в уныние. Но некоторые описания убийств того стоили.
Кроме того, лепту в его доход вносили облюбованные крысами ангары и подвалы по соседству с "Ведром", которые он сдавал в аренду. Изредка и ненадолго их занимал какой-нибудь энергичный бизнесмен, который наивно верил, что миру сейчас не хватает, скажем, надувной мишени для дротиков.
Но в данный момент у "Ведра" собралась толпа - почитать приколотую к двери афишу с опечатками. Хорогор проводил Вильяма до пивной и поменял афишу на исправленную.
- Извините за голову, - сказал он. - Похоже, на вас остался отпечаток. Возьмите ваши листовки за счёт заведения.
Вильям отправился домой, держась в тени, на случай, если он столкнётся с господином Крипслоком. Дома он распихал отпечатанные листы по конвертам, отнёс к Пупземельным Вратам и отдал гонцам, отметив про себя, что сделал это на несколько дней раньше, чем собирался.
Гонцы одарили его весьма странными взглядами.
Он вернулся к себе и взглянул в зеркало над умывальным тазом. Большую часть его лба занимал синяк в виде буквы "®".
Вильям прикрыл его повязкой.
У него ещё оставалось восемнадцать копий. Его посетила запоздалая мысль и, набравшись смелости, он поискал в своих записях адреса восемнадцати видных горожан, которым могли себе позволить такие расходы, написал каждому небольшое сопроводительное письмо, предлагая свои услуги за… он подумал, а потом аккуратно приписал "5 долларов"… и разложил бумагу по конвертам. Конечно, он всегда мог попросить господина Крипслока сделать ещё несколько копий, но эта идея никогда не казалась ему правильной. После того как бедняга весь день трудился вырезая слова, просить ещё дюжину копий казалось неуважением к его мастерству. А машины и прочие куски металла не требуют уважения. Они неживые.
Вот с этого-то и должны были начаться неприятности. И начнутся, обязательно начнутся. Гномы почему-то совершенно равнодушно отнеслись к его словам о том, сколько у них будет неприятностей.
***
Экипаж остановился перед большим городским домом. Дверцы распахнулись. Дверцы захлопнулись. Раздался стук в парадную дверь. Её открыли. Закрыли. Экипаж уехал.
В одной из комнат на первом этаже шторы были плотно задвинуты, и только маленький лучик света пробивался в щёлочку. Через неё же доносилось слабое гудение голосов, но любой, кто вздумал бы подслушивать, не разобрал бы ничего, кроме шелеста изредка прерываемой беседы. Вдруг раздался звук опрокидываемого стула, и несколько голосов одновременно воскликнули:
- Это он!
- Это какой-то фокус, верно?
- Чёрт меня раздери!
- Если это он, то нам не поздоровится! /If this is him, so are we all!/
Гам утих. И тогда кто-то невозмутимо сказал:
- Очень хорошо. Уведите его, джентльмены. Устройте его в погребе.
Послышались шаги. Дверь открылась и закрылась.
Тогда другой, ворчливый, голос предложил:
- Может быть, просто заменим…
- Нет. Ни в коем случае. Я полагаю, что наш гость, к счастью, человек невысокого интеллекта.
В этом голосе было нечто. Он произносил слова так, как будто несогласие было не просто немыслимо - невозможно. Он привык, чтобы его слушали.
- Но он вылитый…
- Совершенно верно. Удивительно, не так ли? Однако давайте не будем зарываться. Мы охранители лжи, джентльмены. Мы - единственное, что стоит между городом и забвением, так пусть этот шанс сработает. Может быть, Витинари желает, чтобы человечество стало меньшинством в величайшем городе мира, но, откровенно говоря, смерть нашего правителя от рук наёмного убийцы была бы… нежелательна. Убийство вызовет беспорядки, а беспорядком трудно управлять. Кроме того, как мы знаем, есть люди, которые будут сильно интересоваться обстоятельствами. Нет. У нас есть третий путь. Плавный переход из одного состояния в другое.
- А что станется с нашим новым другом?
- О, исполнители известны своей изобретательностью, джентльмены. Уверен, они знают, что делать с человеком, чьё лицо не вписывается в общую картину.
Послышался смех.
