Смерть ради Искусства - Искусство ради Смерти
Так ли реальна реальность на самой границе с ирреальностью? И имеет ли право на существование гигантская черепаха, несущая на своей спине целый мир? Многие великие умы Плоского мира бились над этими вопросами и в результате добились только головной боли и огромных счетов за свечи и кислое вино. Самому великому А-туину в сущности всё равно, может он быть, или не может, он просто плывёт по бесконечному океану пространства. На его спине несут свою бессменную вахту четыре слона, в свою очередь несущие на своей спине Диск. А вот Диск в свою очередь несёт огромное количество жадности, честности, трусости, абсурда, доброты, героизма и прочих замечательных качеств, присущих всем живым существам*. Вот блистательным пятном белеет Пуп, вот раскинулся величественный Клатч, вот чернеют Овцепикские горы. И среди всего этого великолепия грязным пятном на чистой скатерти** красуется Анк-Морпорк.
На что посмотреть в Анк-Морпорке? О, здесь много достопримечательностей, известных даже за пределами континента. Например, каждый может почувтвовать себя богом и пройтись по воде. Правда, эта вода обладает еще одним замечательным, уникальным свойством - ее нельзя пить. А знаменитые сосиски Себя - Режу - Без - Ножа Достабля! Тот, кто их попробовал, до конца жизни не забудет их исключительный вкус и воздействие на неподготовленный организм. А гильдии головорезов, убийц и воров, где вас обворуют и убьют за самую приемлемую цену! Но многие не знают тех тайн, которые хранят замусоренные, вонючие трущобы Морпорка. Что может быть увлекательней, чем прогулка по грязным переулкам, наполненными нищими и наемными убийцами? Свернем с центрального проспекта на Зеленскую улицу, затем дойдем до Тупика Попрошаек, нырнем в третью подворотню слева, и если к тому времени вы останетесь живы и при своих деньгах, смело идите до большой кучи отходов с дырявым красным ботинком на вершине, обогните ее и пересеките небольшой ручеек нечистот. И вот мы на месте: перед нами предстает маленькое одноэтажное здание, зажатое с одной стороны публичным домом "Красная Подвязка", а с другой стороны забегаловкой "Дяба-Дяба", что по-химерски означает "Плати И Уходи". От соседства таких великосветских заведений домик совсем покосился и обветшал. Зеленая обшарпанная дверь висит на одной петле и представляет взору всех мимо проходящих криво нацарапанную надпись: "Гыльдия Хундожников".
Внутри строение выглядит еще менее презентабельно, чем снаружи. Все стены застроены полками и стеллажами, которые завалены бесчисленным количеством гравюр, картин, рисунков и книг. Книги громоздятся и на полу, стопками возвышаясь над сваленными там же эскизами. У маленького, тусклого окошка устроился видавший виды кособокий стол, за которым, положив на него ноги, устроилось существо непонятного пола и вида. При ближайшем рассмотрении существо оказывалось девицей, недавно справившей свое совершеннолетие, и явно гордившейся своим теперешнем положением. Кажется, что девица напялила на себя все, что выкинули щедрые граждане Морпорка. На ней красовалась явно мужская туника с очень длинными рукавами, перетянутая крест-накрест ремнем на груди, несуразный красный жилетик, длинная бахромчатая юбка, явно позаимствованная у дамы из соседнего заведения, домотканные чулки разного цвета и длины и на удивление элегантные сапожки со шнуровкой. Голову персоны украшало некое жалкое подобие шляпы, давно потерявшее верх, из-под которого выбивались вихры рыжих волос. Красавицей девицу назвать было явно нельзя, если, конечно, вы не считаете красивыми выпученные серые глаза, большой нос и вытянутое лицо. На груди ее красовалась табличка с надписью "притсидатель Гыльдии".
В противоположном углу на куче книг и бумаги стоял мольберт, из-за которого время от времени высовывалась маленькая ручка, для того чтобы схватить очередную чашечку чая с подносика, стоящего рядом. Рука принадлежала еще одной молодой особе, довольно тщедушной, но кажущейся пухленькой из-за огромного количества сумок разного фасона и размера, сплошь покрывающих ее фигурку. Из них высовывались кисточки, куски бумажек и угля, баночки с красками и тюбики с не пойми чем. Из-под переплетения ремней пробивалось скромное домотканное платьице до пят. Личико девушки можно было бы назвать добродушным, если бы не вечно отсутствующее выражение ее карих глаз. Иногда на ее губах появлялась бессмысленная улыбка. Девушка была настолько увлечена рисованием, что не замечала ни сползшего на один бок венка из давно засохших цветов, ни мух, обильно покрывающих ее палитру.
Эта и была Великая и Неподражаемая Гыльдия Хундожников, состоящая из Доротеи За Винчи и Маргалотты Ван Фиг. В настоящее время дела гильдии шли еще хуже, чем обычно (а обычно они вообще никак не шли), и даже знаменитый девиз "Мы рисуем все, что движется" мало помогал.
Но воля Рока, все в этом мире меняется.
*Смотря как вы понимаете понятие "живые" - тролли, например, не могут считаться живыми, потому что состоят из каменных пород. Но попробуйте-ка вы им сказать об этом!
**Будем честными - на относительно чистой скатерти.
Красноватое солнце лениво выползло из-за городских стен и силилось осветить тёмные закоулки города. На покосившийся заборчик забрался чей-то петух и попытался возвестить о начале нового дня, но тут же был сбит башмаком, сопровождаемым злобным криком: "Заткнись, чёртова курица!"
Улицы Морпорка пустовали. Пожалуй, утро - единственное безопасное время в здешних трущобах, так как часть их населения уже спит, а другая ещё не проснулась. Кое-где из подвалов, как ящерицы, выползали нищие, чтобы погреться на солнышке. По одному из переулков шагала высокая фигура, закутанная в серый неброский плащ. По правде говоря, этот плащ был одним из шедевров клатчских мастеров и стоил годового бюджета маленького королевства, только истинный ценитель мог разглядеть его достоинства. Владелец плаща искренне надеялся, что среди местной воровской элиты таких ценителей не найдётся. Беррион Полкр вообще был крайне утончённой личностью и считал, что в первую очередь человека характеризуют его манеры, стиль и вкус, а уже потом поступки. Благодаря этим своим убеждениям и некоторым скрытым талантам Полкр и занимал в настоящий момент должность главного устроителя и управляющего при дворе Патриция. Перешагивая кучки грязи и ещё более отвратительной субстанции, Полкр клял себя. Вместо того, чтобы нюхать пёстрый букет местных запахов, он мог бы наслаждаться ароматом самых редких цветов в своём небольшом саду, но на этот раз его же утончённость сыграла с ним же злую шутку. Когда Патриций заговорил об ответственном поручении, Полкр ожидал маленького отпуска в какой -нибудь Загранице, но вместо этого его отправили сюда. Беррион тяжело вздохнул. В подворотне что-то зашевелилось, и управитель ускорил шаг, подозрительно оборачиваясь.
Через пару минут беспрестанного оборачивания Полкру стало казаться, что шорохи доносятся отовсюду и он решил не смотреть вперед вообще. Поэтому зелёная обшарпанная дверь на одной петле стала для него большим сюрпризом, в который он благополучно врезался. Подавив в себе, наконец, приступ паранойи, Полкр приосанился и открыл дверь. В его аристократический нос ударил стойкий запах конского навоза и чего-то приторного. Управляющий обвёл взглядом помещение и решил, что более захламленной и грязной комнаты он никогда не видел и вряд ли увидит вновь. У Полкра начала кружиться голова. Сделав два шага вглубь комнаты, он понял, что теряет сознание.* Сквозь пелену тумана, застилающую глаза, Полкр успел увидеть нечто пёстрое, приближающееся к нему. А потом стало темно.
Доротея уже давно ждала посетителя. Ещё вчера у Маргалотты начала чесаться левая пятка, что являлось неоспоримым признаком нежданных гостей. Но много хотеть всё равно не стоило - желанным посетителем мог оказаться либо очередной любитель выпить, перепутавший двери, либо дама "Красной подвязки", зашедшая одолжить соли.** Поэтому Доротея крайне удивилась, когда двери распахнулись, и на пороге оказался незнакомец. Для посетителя "Дябы-Дябы" он был слишком трезв, а для дома терпимости слишком хорошо одет, вследствие чего Доротея сделала простое умозаключение, что вновь прибывший - их клиент. Не успела она подняться и поприветствовать дорогого гостя, как тот растянулся на далеко не чистом полу явно в бессознательном состоянии. Доротея бросилась поднимать незнакомца, огласив небольшое помещение диким криком: "Лотти!!!!!"
Куча в углу зашевелилась, и из-за мольберта показалось заспанное лицо с сушёным венком, съехавшим на одно ухо.
- Я же просила Лотти, чтобы ты не разводила краску с утра!!!!
Маргалотта неопределённо улыбнулась, но из-за своего укрытия вылезла и тоже стала помогать приводить клиента в чувство. Тело Полкра было водружено на колченогую табуретку (единственную табуретку в Гильдии) и Главный управляющий получил бодрящую струю кипятка в лицо из гордости Гильдии - Вечнокипящего чайника, вода в котором всегда каким-то образом была и тем же образом всегда кипела. После столь эффективного душа Полкр вскочил и ещё минут десять не мог вспомнить кто он и что здесь делает. Наконец, придя в себя, Беррион Полкр посмотрел на свой прожженный испачканный плащ и решил полежать без сознания ещё немного, но вовремя вспомнил, что находится здесь с важным поручением. Ещё раз горестно оглядев себя и приняв более-менее представительный вид, Полкр начал.
- Итак, думаю я нахожусь на квартире у Великой Гильдии Хундожников? - произнеся слово "великой", Беррион поморщился.
Доротея расплылась в улыбке.
- Да, вы не ошиблись, господин. Позвольте представиться, я - За Винчи, Глава Гильдии, а заодно и её секретарь. Это, - Доротея указала на Марголотту, наливающую себе чаю, из Вечнокипящего чайника, - Мой заместитель и Главный Курьер Гильдии.
Полкр удивлённо приподнял бровь.
- Но вы, э-э-э, вы же женщины.
- Ну да. Это плохо?
- Да. То есть нет. То есть я не ожидал увидеть здесь... женщин.
- Ну, думаю, прийдя в Гильдию Швей вы бы очень удивились,что выкройки делают здоровенные амбалы. Тем более это семейный бизнес, - Доротея постучала по табличке на своей груди.
Полкр задумался. Он не ожидал такого поворота событий. Он представить себе не мог как нужно общаться с женщинами, и тем более заключать с ними сделки. Его знакомство с противоположным полом ограничилось только парой походов в известный всем дом в годы юности и покрикиванием на собственных служанок. Наконец решив, что ничего особого предпринимать не нужно, Полкр перешёл к делу.
- Я, Беррион Полкр, Главный управляющий и Главный устроитель при дворе его Святейшества Патриция, пришёл передать вам волю Господина нашего лорда Хэмлока Витинари.
Марголотта поперхнулась своим чаем. В их скромную мастерскую ещё никогда не захаживали такие сливки высшего общества. Доротея подобрала челюсть и стала поправлять многочисленные оборки своей юбки. Оставшись довольным эффектом, который произвели его слова, Полкр, уже смелее, продолжал.
- Его Великолепие решило отстроить грандиозный Храм во Славу Всех Богов.
Доротея присвистнула: храмчик должно быть выйдет нехилым, если учесть сколько на Плоском мире Богов. Полкр начал разглагольствовать.
- Камни дня него будут тесать лучшие каменщики, а проектировать лучшие архитдекторы, его башни будут подпирать небо, а купол затмевать солнце!
Ни Доротея, ни Марголотта не знали, ни что такое "проектировать", ни кто такие "архитдекторы", но изобразили на лицах живейшее участие и заинтересованность.
- Стены его многочисленных залов будут украшать имена богов. Самые опытные жрецы со всего Диска сотворят эти надписи. А на стенах Центрального зала будут изображены всадники абокралипса. И главный Алтарь будет отведён под Смерть.
Полкр замолчал. Повисла гробовая тишина. Наконец, Марголота несмело спросила:
- И?
Полкр попытался облокотиться о несуществующую спинку табуретки.
- Я ведь правильно понял, вы - Великая и Неповторимая Гильдия Хундожников?
- Да, господин. И мы полностью оправдываем это звание. Наш девиз - "Мы рисуем всё, что движется", что является самым сложным и наискусснейшим из всех искусств.
- Тогда действуйте.
Доротея опешила. А когда до неё, наконец, дошёл смысл сказаного, оперлась о стол и решила на всякий случай не верить своим ушам.
- Если я вас правильно поняла, вы хотите чтобы мы изобразили...
- Да. Вы должны нарисовать Смерть.
В тишине раздался звон - Марголотта выронила чашку, и мелкие осколки запрыгали по полу. Доротея наклонила голову.
- Весьма необычный заказ.
- О да. Повелитель даёт вам две недели на выполнение. Если не уложитесь в срок, что ж, боюсь, что мусора в Анке станет немного больше.
- А если всё будет сделано?
- Вы получите благодарность Его Светлейшества Патриция и две тысячи анк-морпоркских долларов.
Снова раздался звон - Марголотта разбила вторую чашку.
Полкр поднялся и направился к двери. Уже на пороге он обернулся.
- Через две недели я приду за заказом. Так что у вас есть две причины, чтобы работать: деньги и ваши жизни. Прощайте.
В гробовой тишине разбилась ещё одна чашка.
* Терять сознание вообще очень опасная штука, потому что сознание может обидеться на такое обращение и уйти. Одна барышня так часто его теряла, что её сознание было вынуждено подать на неё в суд.
**Доротея всегда недоумевала, зачем дамам из "Красной подвязки" при их роде работы соль?!
Корни фамильной истории рода Ван Фиг уходят в ту же мрачную сырую дыру времени, где, собственно, находятся истоки самого хундожества. Началось все с того, что некое существо, уже твердо решившее, что оно не обезьяна, но еще не остановившееся на каком-то окончательном варианте, сидело в своей пещере и поедало недавно убитого мамонта. У ног охотника (а существо уже твердо решило, что оно очень крутой охотник, раз смогло завалить такого большого мамонта) натекла приличная лужа мамонтовой крови, слюней и еще чего-то очень гадкого. И вот существо, которому было жутко скучно, окунуло палец правой ноги в эту субстанцию и посадило на ближайшую стену смачную кляксу. Клякса существу явно понравилось, поэтому оно присобачило еще одну кляксу поменьше и провело от нее несколько подтеков. Неожиданно до существа дошло, клякса похожа на мамонта. Но чего-то не хватало, и существо решило понять, чего. Оно долго сидело в засаде в колючих кустах и мокло под дождем, но все-таки поймало еще одного мамонта. Существо притащило мамонта домой (так, кстати, появилась традиция ходить в гости) и добавило недостающую деталь. А потом скушало гостя. С тех пор существо «приглашало» к себе мамонтов каждый день и добавляло к своей кляксе новые штрихи. Другим существам, жившим по соседству, которые уже точно решили, что станут людьми, идея понравилась. И они стали наперегонки таскать в пещеры мамонтов и многих других животных, которые, собственно, из-за этого и не дожили до наших дней. Так появились первые хундожники.
Слово «хундожник» происходит от древнецортского слова «хундо», что означает «очень быстрый бег». И правда, все хундожники должны были быть отличными бегунами, ведь их профессия подразумевала постоянную беготню. Собственно, из-за беготни она и уважалась. Ведь признайтесь, человеку, рисующему табуретку, не надо гонятся за ней по пересеченной местности с мольбертом за спиной и криками «Стой, зараза!». И эта табуретка не будет горделиво поджимать губы и заявлять, что позировать она сегодня не может, так как ей надо к парикмахеру, болит голова, и вообще физиономия хундожника ей откровенно неприятна. В общем, хундожники считались асами в своем деле. Их творения передавались по наследству, как фамильная ценность. Величайшие правители почитали за честь заказать свой портрет. Поговаривали, что даже боги не брезговали позировать для семейных портретов. Поначалу хундожники работали поодиночке или маленькими группками, но потом стали образовываться семейные кланы. Одним из таких кланов был и клан Ван Фигов. Постепенно Ван Фиги вытеснили другие кланы (вытеснение происходило проверенными методами: ножами, кинжалами, вовремя подсыпанным ядом и удачно брошенными кирпичами), и на протяжении многих веков цвет хундожества были Ван Фиги. Знаменитый девиз «Мы рисуем все, что движется» был придуман прапрапрапрапрапрапрапрапрпапрадедушкой* Ван Фигом и служил семье верой и правдой многие поколения. А клан рос и ветвился, обрастая новыми именами и фамилиями, сам Леаноардо Щеботанский принадлежал к этому клану, правда, довольно косвенно, но, как правило, на это никто не обращал внимания. Но и как в любой профессии, у хундожников тоже были свои традиции. Одна из них, самая главная, жирная и откормленная, звучала так: «Хундожником может быть только мужчина». Поэтому девочек даже близко не подпускали к рабочему месту отца-деда-дядюшки-брата. Да, женщины мешали и делали краски, белили холсты, собирали мужей в долгую дорогу, лечили растянутые спины и замерзшие носы после этой самой дороги, но не рисовали. Так было до века Летучей Мыши. Патриций Анк-Морпорка как раз осуществлял свою идею по созданию гильдий. Не в меру деятельный Тидиус Ван Фиг решил, что хундожники тоже достойны своей гыльдии. Поначалу она находилась в довольно приличных размеров здании в Анке, но постепенно перебиралось во все более и более плачевные помещения. Но Тидиус не учел еще один ма-а-а-аленький ньюансик:климат Анк-Морпорка не очень способствует выживанию. Вообще, чтобы научиться жить в Морпорке и оставаться живым или в той или иной степени здоровым, требуется сто лет внутрисемейного естественного отбора. Но у Ван Фигов ста лет не было. В полной мере оценить ошибку дедушки смог только его внук, Эдвард Ван Фиг, когда подписывая открытки на Страждество понял,что посылать –то эти открытки в сущности некому… Морпорк проглотил Ван Фигов, как страдающая ожирением дамочка ночью у холодильника глотает очередное пирожное..Эдвард решил, что надо что-то кардинально менять, поэтому взяв в охапку жену и шестимесячную внучку, переехал в маленький деревенский коттедж, не так далеко от Морпорка, чтобы его забыть, но и не настолько близко, чтобы город продолжал оказывать своё разрушительное действие. Так Ван Фиги из могущественной потомственной организации превратились в двух одиноких стариков, разводящих кур и свиней. Эдвард правда знал, что где-то в богатых предместьях Анка проживает семья его крайне дальних родственников За Винчей, да ещё где-то имеется полоумный дядюшка Марти, вот уже тридцать лет не рисующий ничего подвижнее капусты.** Старику оставалось только вздохнуть, свалить все художественные принадлежности в углу на чердаке и придаваться воспоминаниям. Единственным существом, хоть как-то трогающим его сердце была маленькая Лотти. Марголотта росла тихим, затюканным гиперзаботливой бабушкой ребёнком. Практически всё время девочка ходила с отсутствующим взглядом, погружённая в свои, по-видимому очень привлекательные мысли. В возрасте пяти лет Лотти наткнулась на чердаке на кучу пыльного хлама, при ближайшем осмотрении оказавшемся красками и кистями. К столь юному возрасту, в котором она в настоящее время находилась, Марголотте уже порядком надоело чистить курятники и перевязывать картофельные кустики, поэтому девочка полностью погрузилась в рисование. Из старых полусгнивших талмудов, найденных в той же куче, она узнала про кое-какие профессиональные тайны и секреты, а найдя небольшой переносной мольберт почти поселилась на чердаке. Целых три года все жили мирно и счастливо, пока дедушка Эдвард не стал замечать, что с каминной полки стали пропадать книги по свиноводству. Это показалось ему подзрительным. И одним прекрасным утром, он наткнулся в укромном уголке сада на Марголотту (которая к тому времени израсходовала весь запас чердачной бумаги ), малюющую на странице «Свиноводства», где между прочим было сказано о размножении особо редких пород, картину «Придавленный моей ногой червяк корчится на залитой весенним солнцем садовой дорожке». Разразился ужасный скандал. В одночасье Марголоте пришлось узнать всю правду о своей великой фамилии и гордом занятии предков. На скромный вопрос «а-что-плохого-в-том-если-я-тоже буду-хундожником» девочке пришлось выслушать гневную проповедь дедули на тему женщина вообще и её отношение к искусству в частности. В заключение дед отобрал все орудия преступления и пригрозил страшной карой, если ещё раз увидит внучку за мольбертом. На этом казалось бы и должна была кончиться история хундожничества, но в Марголотте проснулся спящий до этого литаргическим сном дух противоречия. Девочка тайком от Эдварда пыталась рисовать угольками на камнях. Лотти часами сидела на берегу местной речушки и рисовала свои картины на песке, раз за разом наблюдая, как волна слизывает её произведения… Сердобольная бабушка научила внучку изготавливать краски, и у Лотти в этой области обнаружился просто невероятный талант. Но что было толку в одних красках? Так Марголотта жила ещё семь лет, пока одним вечером дед не уехал в Морпорк по делам и так и не вернулся. Теперь можно было спокойно творить, хоть за это и было заплачено горькой ценой.
Бабуля стала поговаривать о том, что пора бы Марголотте найти своё место в жизни, но отдавать любимое чадо в подмастерья не хотела, а такая перспектива как брак не рассматривалась. И тут, как снег на голову (а лучше сказать, как груда кирпичей) Ван Фигам свалилась очень дальняя родственница Доротея За Винчи. Девушка к тому времени достигшая семнадцати лет, очередной раз сбежала из «родного любимого» дома и неожиданно вспомнила про свою пятиюродную тётушку по материнской линии и шестиюродную сестру по двоюродной внучатой бабке. Узрев свою новоиспечённую родственницу Лотти некоторое время пребывала в лёгком шоке. Прожив всю жизнь в деревне она не подозревала, что где-то есть люди ведущие себя и одевающиеся по-другому, чем она. А Доротея, в свою очередь, узрев «сырой материал», изо всех сил принялась просвещать сестрёнку. Марголотта безоговорочно верила всему, и отказалась верить только в то. что дети не появляются из капусты, которую приносят аисты с равнины Сто. Пожив месяц в деревне Доротея заскучала и объявила, что отбывает в Анк-Морпорк. Лотти стала слёзно упрашивать бабушку отпустиь её тоже, но бабуля соглашалась отпустить внучку только через свой многогабаритный труп. Доротея возразила, что старушке нечего боятся, ведь Марголотта будет с ней, а уж она-то,Доротея, сможет за ней присмотреть. После этих доводов с бабушкой чуть не случился удар и она окончательно упёрлась. И тогда начал создаваться план побега. Марголотта в срочном порядке распихивала своё добро по сумкам и торбам, а Доротея рылась в дневниках Фан Фига-старшего. Там-то она и наткнулась на записи о Великой Гыльдии Хундожников и её штаб квартире, ныне пустующей где-то в Тенях. И вот одной не слишком светлой ночью Доротея За Винчи и Марголотта Ван Фиг отправились навстречу блистательной карьере, предварительно умыкнув с кухни полкруга копченой колбасы и фамильную реликвию - Вечнокипящий чайник.
Лестница этой самой карьеры оказалась неожиданно крутой и намазанной солидолом. «Штаб-квартира» оказалась уже известным нам покосившимся домиком в таких дебрях Теней, что любой разумный человек предпочёл бы научиться рисовть сам, чем идти туда заказывать картину. Морпорк явно успел подзабыть хундожников, и кричащая вывеска на обшарпанной двери положения не спасала… Но тем не менее это было Возрождение (а может Вырождение?) хундожничества. Основной и единственной рабочей силой Гыльдии была Марголотта, чья производительность напрямую зависела от литров выпитого ею чая. Доротея же была финансовым мозгом, Главой Гыльдии, её секретарём и профессионалом по работе с натурщиками. И сейчас этот профессионал сидел и любовался кучкой монет, возлежащих на столе. В мозгу Доротеи появлялись и откидывались миллионы идей в минуту, как можно имея два доллара десять монет скрыться далеко и надолго…Честно говоря, два дня назад денег было больше, но два доллара пошли на покупку конского навоза для красок Марголотты и ещё пять на супермодный ржавый лак для ногтей. Доротея поковыряла модным ржавым ногтём в носу и позвала:
- Лотти!
Ответом ей было тихое сопение и скрип уголька по бумаге.
- Марголотта!!!!!!!!!!
- Чиво? - из-за мольберта высунулась заспанная копна волос.
- Нет, ну вы взгляните на неё! Я тут из кожи вон лезу, чтобы обеспечить нам ещё хотя бы год здоровой и полноценной жизни, а она что делает?
Марголотта сдула прядь волос с носа.
- Рисую…
- Ах она рисует! И что позвольте узнать? Опять котят?
- Ну они неплохо расходятся… Вчера один зи этого… как его… ну, Университета… купил пять штук.
Доротея спокойно подошла к мольберту и обречённо посмотрела на Лотти.
- Лотти, - спросила она совершенно серьёзно, - ты хочешь искупаться в Анке?
- Я не умею плавать, - не менее серьёзно ответила та.
Доротея вздохнула и, водрузив ноги на стол, погрузилась в размышления.
Марголотта помолчала.
- Может Псевдополис? - за те полгода, которые они провели вместе, Лотти научилась узнавать мысли своей подруги.
- Слишком близко.
- СтоЛат?
- Не хватит денег.
- Лламедос?
- Слишком мокро.
- Бабуля?
Доротея всерьёз задумалась. С одной стороны, бабуля Лотти могла дать фору любым убийцам и головорезам, с ней они могли не боятся гнева Патриция. С другой стороны, Доротея рассчитывала прожить счастливую и по возможности долгую жизнь, поэтому встреча с разъярённой бабкой, до сих пор проклинающей её за «похищенную» и «совращённую с пути истинного» внучку, в её планы не входила.
- Нет! Всё не то!
Доротея порывисто встала и попыталась нервно пройтись по комнате. Попытка не удалась, потому что после трёх шагов комната кончилась. Девушка злобно выругалась и развернувшись рухнула на своё рабочее место. Затем Доротея легла на стол лицом и, прикрыв голову руками, притихла. Воцарилась тишина. Было слышно только потрескивание растревоженной кучи, да глупый смех кого-то из «Подвески» за стеной. Доротея не шевелилась.
- А может нам просто взяться за это дело, а Дот? - голос Марголотты прозвучал, как звук свистка в могильной тишине склепа.
Доротея резко подняла голову и посмотрела на Марголотту сумасшедшими глазами.
-Ты шутишь или издеваешься?
- Зачем? Мы же хундожники, нам нужен был заказ, нам его дали. Теперь нужно его исполнять.
Доротея посмотрела на Марголотту, как взрослый смотрит на ребёнка-дауна - с жалостью и скрытым страхом.
-Ты кажется ещё не поняла ЗА КЕМ нас посылают.
Марголотта отодвинула мольберт.
- Понимаю.За Смертью. И что нас останавливает? Наши славные предки и не такое проделывали.
Доротея мысленно помянула нехорошим словом всех своих предков до десятого коленя.
А Марголотта продолжала.
- Дот,мы хундожники. Мы сможем сделать это. Ну ты подумай, какие деньги у нас будут.
Доротея заколебалась.
- Дот,мы сможем переехать в другой дом, у нас будет большая вывеска. И знаешь что там будет написано? «Они рисовали Смерть». К нам повалят такие толпы клиентов, мы будем знамениты.
Доротея пребывала в нерешительности, но уже почти поддалась.
- И знаешь что? - Марголотта лукаво подмигнула. - У тебя будут такие шмотки, каких нет ни у одной королевы этого мира.
Это был удар в сердце. Доротею задело за живое. Она резко встала.
- А-А,чёрт с ним!!! Кто не рискует - не пьёт укипаловки!
В ту же минуту мозг За Винчи начал просчитывать все возможные варианты претворения этого дела в жизнь. Доротея снова села.
- Лотти,где найти Смерть?
- Его не ищут, он сам приходит.
- А к кому он приходит?
- Ясен пень, к тому кто умер.
Доротея прищурилась.
- А где в Морпорке умирает больше всего народу в минуту?
Марголотта пожала плечами.
- Тут. В Тенях.
- Тени большие. Где именно?
Снова воцарилось молчание. Доротея напряжённо смотрела в одну точку, и Лотти от нечего делать стала снова чирикать по бумаге.
Неожиданно Доротея резко вскочила, опрокинув табуретку, и направилась к дверям.
Марголотта очнулась.
- Ты куда?!!
Доротея сняла со старой вешалки остатки своей шляпы.
- Собирайся, Лотт. Мы идём в светское заведение.
* прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапра
** Попробуйте рисовать что-то кроме капусты, если живёте на равнине Сто:)
Уже через два часа они вошли в двери «светского заведения».
- Мы идем на обед в ресторан! – пробормотала Марголотта себе под нос, переступая через грязный порог и вежливо уступая дорогу крысе и двум тараканам. Последние, дав фору любым муравьям-тяжеловесам, тащили на себе едва ли не головки новомодного сыра с мохнатой плесенью. Потом хундожница хорошенько треснулась головой обо что-то, по плотности напоминавшее чугун. Это что-то приветливо звякнуло, и сквозь веселый хоровод искр Лотти разглядела дверной колокольчик. Скорее всего, это был Царь-Колокол среди всего сообщества дверных колокольчиков, кроме того, срабатывала эта штуковина получше, чем некоторые защитные заклинания. Одной из ярких особенностей, отличавшей этот колокольчик от собратьев, было то, что мастер забыл разделить язычок и основу.
Доротея оценила уникальный дизайн помещения. Все было выполнено в ретро-стиле, причем настолько, что, казалось, любая вещь вот-вот развалится. Стены отделаны под «прогнившую древесину неопределенной породы», а пол, для придачи определенного настроения, вместо краски покрывался неровными пивными кляксами. Хундожницы подмечали каждую мелочь в самых мелких деталях, вот только детали полностью скрывались в удачной игре света и теней. Игра заключалась в том, что свет мелькал иногда на сцене, а тень царила везде. Сцена, в общем-то, отличалась от остальной части кабака только наличием трех уличных брод… В смысле музыкантов. Музыканты, видимо, ребята были изобретательные, потому что, то, на чем играли они, большинство людей принимало за мусор. Кстати, маленькая группка являлась заодно и бесплатным аттракционом – тиром. В целях экономии средств. Хундожницы присели за свободный столик и стали ждать. Доротея, решив пошиковать, заказала две кружки «великолепного ароматного напитка». Лотти беззаботно болтала ногами, иногда прихлопывая в ладоши. Не в такт музыке, а чтобы убить очередную муху. Все крошечные трупики она прятала в одну из бесчисленных сумок, приговаривая тихонько:
- Знатная выйдет охра…
- Если бы Смерть приходил за мухами, мы бы давно выполнили заказ, - заметила Доротея.
Принесли «ароматный напиток». Доротея сразу присосалась к кружке. Марголотта понюхала и благоразумно выплеснула напиток себе за спину. Зеленоватая жижа пролетела ползала и угодила в физиономию музыканта, старательно выдувавшего мелодию из ночного горшка. Тот неестественно задергался, схватился за горло, и тихо упал со сцены. Марголотта обвела взглядом зал. Обыкновенно данное заведение наполнялось трупами задолго до открытия, но сегодня, все было, как нарочно, ужасно прилично. Создавалось такое впечатление, что все специально сговорились вести себя воспитанно. Все посетители мирно орали друг на друга и элегантно кидали тупыми и колющими предметами в музыкантов, неподалеку два гнома нежно возили друг друга лицами по барной стойке, под столом лежал будущий шашлык, но, судя по его богатырскому храпу, он в ближайшее время не собирался умирать. Лотти воровато оглянулась и сунула глиняный бокал в сумку. Задумчиво подергав себя за ухо, она пробормотала:
- Зря мы сюда пришли, Дот. Какие-то тут все живые…
Молчание было ей ответом. Марголотта повернулась и почувствовала, что ее желудок решил нанести визит пяткам. Доротеи за столиком не оказалось (и даже под ним). Зато какая-то куча тряпья ползла по направлению к стойке. За стойкой возвышался приличных размеров тролль. Никакой одежды, кроме расшитой блестками набедренной повязке, на нем, разумеется, не наблюдалось. Марголотта похолодела, когда поняла, что куча, которая и была Доротеей, нацелилась на этого тролля. Лотти почувствовала, что надвигаются нехилые неприятности. Дело было в том, что Доротея страдала очень редким нервным расстройством - отсутствием вкуса. Если в случае другого человека это было просто неприятной особенностью, то в случае Доротеи это было стихийным бедствием. Вынеся из своего аристократического прошлого только неуемную любовь ко всякого рода шмоткам, Доротея цепляла на себя любую попавшуюся яркую тряпку. Иногда это становилось навязчивой идеей. И вот, через каких-то пару минут, перед глазами посетителей этого заведения предстало незабываемое зрелище: здоровенный тролль пытается отбиться от девицы, повисшей на его набедренной повязке и орущей «МОЕ!!!» и другой девицы, похожей на вешалку в купеческой прихожей, в свою очередь пытающуюся оттащить первую от тролля. Обалдевший тролль, который никак не ожидал такого поворота событий, вяло отбивался. Наконец Марголотте удалось отцепить Доротею и потащить ее к выходу. Та любовно прижимала к груди трофей и шипела «Моя прелессссть!» Марголотта виновато смотрела на вконец одуревшую публику и медленно, но верно, прокладывала сумками дорогу к двери.
- Простите, извините ее! Это не лечится, она не может себя контролировать…
Но, по-видимому, никто не собирался их останавливать. Вывалившись на улицу, хундожницы нырнули в ближайший переулок. Лотти тяжело дыша, произнесла:
- Дот, ну ты же знаешь, тебе нельзя пить…
- Еще бы, - довольно ухмыльнулась Доротея, прилаживая себе на юбку блестящую тряпочку.
Марголотта тяжело вздохнула и пошла вперед в темноту улицы. Доротея рванула за ней.
- Эх,заштормило в кабаке!..
- Дюк Шмутт,если ты ещё хоть раз попытаешься проорать хоть куплет этой чёртовой песни, я вырву твой язык и засуну тебе в за…
- Эй, вы, тихо!
Двое оборванцев амбалистого вида прекратили свою дружескую беседу и одновременно повернулись. В данном случае очень бы подошёл звук несмазанных петель, но вместо этого один из оборванцев громко пукнул.
- Чаво тебе, Арч? Арчибальд Ягодицц недовольно поморщился.
- Я же говорил, тебе, дубина, называй меня босс!
На лице амбала отразилась нечеловеческая работа мысли. Наконец, его физиономия просияла.
- А, да, точно, хорошо, Арч, то есть босс, то есть прости, Арч, босс…
Арчибальду захотелось родиться обратно. И эта мысль посещала его в последнее время всё чаще и чаще. А в тот день, когда он стоял на пороге Гильдии Воров, ему грезились исключительно приятные вещи: быстрое продвижение по службе, большой заработок, куча подчиненных, готовых умереть, лишь только он скажет слово. Но всему этому не суждено было сбыться. Первой палкой в колеса его навороченной телеги стало его собственное имя. Пришлось признать, Арчибальд Ягодицц не совсем подходило для независимого бандита-головореза, грозы Теней, похитителя женских сердец (и кошельков). Второй палкой, а точнее сказать бревном, стала внешность Арчи. Будущий вор много болел в детстве, поэтому отличался весьма хрупким телосложением и слабым здоровьем. Так что пришлось довольствоваться испытательным сроком и двумя напарниками: Дюком и Нюком Шмуттами. Близнецы Шмутты были одарены природой мускулами в той же мере, в какой обделены мозгами. А мускулов у них было ооочень много. Поэтому единственным думающим существом в их команде был Арчи. Правда и это не сильно помогало. Взять хотя бы сегодняшний вечер: на углу Навозной и Сорняковой улиц им удалось оглушить довольно приличного купца, но пока Дюк и Нюк спорили, кто же на этот раз будет обыскивать трусы жертвы (а известно, что купцы прячут всё самое дорогое именно там), добыча успела очухаться и благополучно смыться. Затем они решили ограбить подвыпившую компанию, что было далеко не самой мудрой идеей, потому что компания оказалась ещё одной группой стажёров, которая как раз собиралась ограбить их. После получаса напряжённого махания кулаками по чужим лицам Арчи решил, что всё-таки разумнее будет ретироваться. И вот уже как час они сидели в грязной подворотне и мысленно хоронили воровскую карьеру. Но оказалось, что Бог всё-таки есть. Причём не один.
- Смотри! - Арчи подтащил Нюка за шиворот к щели между бочкой с отбросами и соседним домом.
- Ух ни фига себе…- выдохнул Нюк. -Ещё одна бочка с отбросами!
- Да нет, идиот, там! - Арчи ткнул в темноту улицы.
Нюк долго всматривался и наконец изрёк:
- Девушка?..
Арчи довольно ухмыльнулся.
- Вот-вот, причём одна и судя по волнообразной походке не очень трезвая.
Дюк замотал головой.
- Не-е, так не бывает.
Арчи вздохнул.
- А что это тогда по-твоему?
Дюк долго думал.
- Э-э-э…Иллюзия?
Арчи никак не ожидал услышать такое умное слово от Шмутта.
- И что же это означает? - хитро спросил он Дюка.
- Э-э-э….
Повисла тишина. Тем временем девушка успела врезаться в кучку отходов.
- Марга-алотттттта? - спросила она, делая героические попытки встать.
- Аааааах, извните, обозналсссссь…….
Наконец, девушке удалось продолжить своё шествие. Тени огласились первым куплетом «Песни про Ёжика» в вольной интерпритации.
- Интересно, - размышлял Арчи, - что может девушка делать поздним вечером одна в Тенях, если только она не…
Взгляды напарников встретились.
- Швея!!!!
- Нет,идиоты! Вы хоть ещё о чём-нибудь думать можете?
Дюк и Нюк стыдливо потупились.
- Ладно. Пора действовать. На счет «три».
Нюк поднял руку.
- Э-э-э. А это сколько?
Арчи захотелось расплакаться.
- Не важно. ДАВАЙ!
Марголотта грустно брела по Теням. Доротея давно ушла куда-то вперёд. И что-то Марголотте подсказывало, что надо найти ее как можно скорее. Неожиданно ночной воздух разорвало.
- …Но ёжик, но ёжик не нуже-е-е-е-ен нииикааааамуу — у-у-у-у-у!!!!!!!!...
Марголотта подобрала юбку и поспешила на голос.
Доротее было, напротив, очень весело. Выпитое просилось наружу и Доротея отчаянно с ним спорила. Алкоголь заставлял думать о всяких интересных вещах, которые в трезвом состоянии не казались такими уж интересными. Например, почему она уже поёт тридцать второй куплет «Песни про ёжика», тогда как в оригинале их всего пятнадцать. Но Доротее было приятно удивляться. Сейчас она могла почти с уверенностью сказать, что жизнь удалась. Не хватало только одного.
Неожиданно на пути Доротеи из темноты выросли три фигуры.
- О-о-о-о-о! - радостно оповестила мир Доротея. - Мужшшщщщины-ы-ы!..
Самая темная и самая щуплая фигура, отдаленно напоминающая швабру, вышла вперед.
- Э-э-э. Значит так, девушка, – изрекла фигура, – щас мы отнимем у вас все самое ценное.
Доротея стала медленно приподнимать подол юбки.
- Я же говорил, что она швея! – радостно прорычал Нюк.
Доротея извлекла на свет (вернее тьму) увесистую красную туфлю размера этак пятьдесят третьего. Данное чудо сапожничьего искусства одним своим видом внушало ужас.
-Только трооонь меня, Маньак! -радостно изрекла Доротея, размахивая туфлей.
Арчи попытался расставить точки над “I”.
- Да вы не волнуйтесь, девушка, мы не об этом. Мы только хотели…
Но было уже поздно. Длиннющий каблук сверкнул в непонятно откуда взявшимся лунном лучике.
Арчи на всякий случай попятился и приказал:
- Взять её, ребята!
Нюк и Дюк довольно гогоча вытащили свои дубинки. Со счетом 5:1 (пять ударов туфлей : один хороший удар дубинкой по голове) победили воры.
Арчи довольно потирал руки.
- Хорошо, ребята. Ща я буду ее обыскивать.
Неожиданно из темноты раздался голос
- Дотт, ты где?
Арчи замер. Холодная струйка пота побежала по его спине.
Из темноты вынырнула куча сумок.
- Доооот?…
Арчи медленно обернулся.
- Нет-прошептал он. – Только не это…
- А, Арчи Ягодицц!!! - обрадовалась Марголотта. – Это ты! Давно не виделись! Ты случайно не видел здесь мою подругу?
Слова застряли у Арчибальда в горле.
- Нн - не…
Неожиданно раздался голос Доротеи.
- П-п-рооклятые маньааааки! Я вам щааа…!
- О, Доротея! - Марголотта всплеснула руками. - Как мило с твоей сторны Арчи, что ты её нашёл!
- Лоттииии? Висёооо под котролеем!
- О,Арчи, как мне тебя отблагодарить! - Марголотту потянуло на благотворительность.
Где-то позади до Нюка и Дюка наконец дошла суть происходящего.
- О нет,это она!!! Эта, с ужасной деревяшкой на ножках!!!
- Вам нравится мой мольберт? -улыбаясь улыбкой голодной акулы спросила Марголотта. - Хотите посмотреть…
Арчи наконец вышел из ступора.
- Не-е-е-ет!!!! - заорал он не своим голосом. - Сгинь, изыдиии! - и попытался нащупать несуществующий крест.
Доротея даже протрезвела.
- Э-э, Лотти, вы знакомы?
Лотти улыбнулась еще шире.
- Конечно! Мы часто встречаемся с ним, когда я тут прогуливаюсь.
Доротея протрезвела окончательно.
- Ты??? Прогуливаешься??? ТУТ?!!
- А что тут такого? Иногда хочется пройтись по ночам, подышать воздухом. Ну не будить же мне тебя из-за таких пустяков.
Доротее захотелось снова стать пьяной. В конце-концов, подумала она, не все вещи на этом свете нужно как-то объяснять. Достаточно воспринимать их как есть.
Тем временем Марголотта пыталась снова наладить беседу:
- Ребята! Может, снова займемся боди-артом?
Близнецы уронили дубинки и крепко схватили друг друга за руки. Похоже, навсегда.
Арчибальд глупо захихикал и стал пускать слюни.
- Ах,да! - сказала Марголотта, прихлёбывая появившуюся из недр её сумок чашку чая. - Ребята, случайно никто из вас в ближайшее время умирать не собирается?
Это было последней каплей. Арчибальд с сумасшедшим смехом ринулся во тьму. Нюк и Дюк за руки попрыгали за ним.
Марголотта убрала чашку и повернулась к Доротее.
- Я что-то не то сказала?
